FXWizard
Гуру форума
Проблемы в кубе
Золотой стандарт несет в себе тревожные уроки для единой валюты.
Европейские политики получили передышку, короткий период восстановления, начавшийся прошлым летом. Но евро по-прежнему в опасности. Доходность по облигациям в Португалии в начале месяца достигла новых высот из-за распада правящей коалиции. Ирладнская экономика сокращается уже три квартала подряд. До банковского союза еще далеко. Майкл Бордо из Рутгерского университета и Гарольд Джеймс из Принстона своим новым исследованием подчеркнули слабость единой валюты. Два экономиста-историка рассматривали недостатки другого международного валютного строя, когда-то считавшегося неузязвимым - золотого стандарта - и нашли новые поводы для беспокойства относительно будущего единой валюты.
Параллели между евро и золотым стандартом нельзя назвать четкими. Евро является частью валютного союза, у нее есть Европейский центральный банк (ЕЦБ). У золотого стандарта не было своего собственного института. Курс евро "плавает" по отношению к другим валютам, таким как доллар, иена и фунт, а ЕЦБ обязан поддерживать ценовую стабильность, а не конвертируемость валюты в золото. Но для семнадцати стран, использующих ныне евро, он являет собой близкую копию золотого стандарта, поскольку в их расчетах между собой они опираются на фиксированный валютный курс.
Этот вывод далеко не нов, интереснее анализ тех противоречий и трений, которые, в конечном счете, погубили золотой стандарт. По мнению ученых, эти трения возникли на почве трех "триллем", трех наборов из трех функций или отличительных черт, где могут спокойно сосуществовать любые две, но третья уже становится лишней. Одна из таких триллем хорошо знакома экономистам: это "невозможная троица" фиксированных курсов, свободного движения капитала и независимостой монетарной политики. Иными словами, когда валютный курс заморожен, а капитал может свободно перемещаться из одной страны в другую, страны лишаются возможности проводить собственную монетарную политику. Но господа Бордо и Джеймс признают, что страны в системе подобной Еврозоне или золотому стандарту, жертвуют не только своей способностью устанавливать процентные ставки; они, вероятно, также отказываются от финансовой стабильности и подрывают у себя основы демократии.
Начнем с монетарной независимости. Оставшись без плавающих валютных курсов, страны по-прежнему вынуждены менять свои относительные внутренние цены и заработные платы, когда они смещаются от средних значений. Золотой стандарт прекрасно работал в дни своего расцвета, до Первой мировой войны. Он формировал давление на дефицитные и профицитные страны, когда они начинали терять или набирать конкурентоспособность. Страны с профицитом накапливали золото, увеличивая денежную массу, что вело к росту цен и снижению конкурентоспособности. Страны с профицитом теряли золото, что вело к сокращению денежной массы, снижению цен и, соответственно, росту конкурентоспособности.
К несчастью, евро напоминает искаженный вариант золотого стандарта в период между войнами, а вовсе не классическую "довоенную" модель. В 1920-е годы золотой стандарт был восстановлен, но центральные банки в профицитных странах, таких как Франция (которая присоединилась к системе с недооцененным валютным курсом), стерилизовали монетарные последствия притока золота, не допустив роста цен. Таким образом, бремя корректировок досталось тем, кто перешел на золотой стандарт с переоцененной валютой, например, Великобритании. Аналогичные дефляционные процессы сейчас полным ходом идут в странах периферийной Европы. Их положение было бы гораздо менее плачевным, а условия жизни не такими драконовскими, если бы центральные страны согласились бы потерпеть инфляцию выше, чем в среднем по Еврозоне. Но Германия яростно сопротивляется.
Вторая триллема, по мнению авторов, включает в себя несовместимость фиксированных валютных курсов, мобильность капитала и финансовую стабильность. Когда страны перешли на золотой стандарт, им был дарован "знак качества", поэтому к ним хлынули потоки иностранного капитала. Объемы кредитования взметнулись к невиданным высотам, местные банки разрослись до неприличных размеров, и, зачастую, себе на беду. При золотом стандарте сильное государство могло поддержать своих инвесторов и банки; в довоенной России, например, центральный банк называли "красным крестом банковского сектора". Но слабое государство рискует во мгновение ока лишиться доверия инвесторов - так случилось во время долгового и банковского кризиса в Аргентине. С евро история повторяется. Деньги наводнили периферийную Европу, начали плодиться банковские бумы и пузыри на рынке недвижимости. Затем последовал крах, Ирландия и Испания попытались рекапитализировать свои банки, за что и поплатились состоянием собственных государственных финансов.
Третья триллема опаснее остальных: потенциальная несовместимость фиксированных валютных курсов и свободного движения капиталов с демократией. Германия смогла присоединиться к золотому стандарту после Первой мировой войны в 1924 году благодаря так называемому Плану Дауэса по выплате репатриаций. Но горькое фискальное лекарство, прописанное стране во время Депрессии для сохранения золотого стандарта, имело побочный эффект в виде появления нацистов. Великобритания покинула золотой стандарт в 1931 году, и это стало началом конца, потому что фискальная консолидация, необходимая для его поддержания была невыносима.
Народные массы и массовые протесты
В Европе формируются условия для аналогичного протеста против экономических и фискальных требовний валютного союза. Это очевидно. Да, южане все еще хотят сохранить евро, но лишь потому, что выход из Еврозоны обойдется им дороже, чем отказ от золотого стандарта в свое время. Но горечь разочарования чувствуется сильнее день ото дня. Итальянские избиратели сказали фискальной консолидации "Баста!" еще в феврале; В португальском правительстве начались раздоры, при этом народ решительно против повышения налогов и сокращения расходов. Северные европейцы тоже не в восторге. Оппозиция, выступающая против программ помощи другим странам Еврозоны, не дает Ангеле Меркель, канцлеру Германии, ясно озвучить те жертвы, на которые должны пойти избиратели, чтобы сохранить евро. Это не значит, что гибель неизбежна. Политический котел может кипеть долгое время, периодически спуская пар. Рецессия в Еврозоне закончится рано или поздно. Институциональные реформы могут набрать обороты после выборов в Германии. Но если единая валюта сможет выжить, европейцы изменят ход истории.
Подготовлено по материалам The Economist
Золотой стандарт несет в себе тревожные уроки для единой валюты.
Европейские политики получили передышку, короткий период восстановления, начавшийся прошлым летом. Но евро по-прежнему в опасности. Доходность по облигациям в Португалии в начале месяца достигла новых высот из-за распада правящей коалиции. Ирладнская экономика сокращается уже три квартала подряд. До банковского союза еще далеко. Майкл Бордо из Рутгерского университета и Гарольд Джеймс из Принстона своим новым исследованием подчеркнули слабость единой валюты. Два экономиста-историка рассматривали недостатки другого международного валютного строя, когда-то считавшегося неузязвимым - золотого стандарта - и нашли новые поводы для беспокойства относительно будущего единой валюты.
Параллели между евро и золотым стандартом нельзя назвать четкими. Евро является частью валютного союза, у нее есть Европейский центральный банк (ЕЦБ). У золотого стандарта не было своего собственного института. Курс евро "плавает" по отношению к другим валютам, таким как доллар, иена и фунт, а ЕЦБ обязан поддерживать ценовую стабильность, а не конвертируемость валюты в золото. Но для семнадцати стран, использующих ныне евро, он являет собой близкую копию золотого стандарта, поскольку в их расчетах между собой они опираются на фиксированный валютный курс.
Этот вывод далеко не нов, интереснее анализ тех противоречий и трений, которые, в конечном счете, погубили золотой стандарт. По мнению ученых, эти трения возникли на почве трех "триллем", трех наборов из трех функций или отличительных черт, где могут спокойно сосуществовать любые две, но третья уже становится лишней. Одна из таких триллем хорошо знакома экономистам: это "невозможная троица" фиксированных курсов, свободного движения капитала и независимостой монетарной политики. Иными словами, когда валютный курс заморожен, а капитал может свободно перемещаться из одной страны в другую, страны лишаются возможности проводить собственную монетарную политику. Но господа Бордо и Джеймс признают, что страны в системе подобной Еврозоне или золотому стандарту, жертвуют не только своей способностью устанавливать процентные ставки; они, вероятно, также отказываются от финансовой стабильности и подрывают у себя основы демократии.
Начнем с монетарной независимости. Оставшись без плавающих валютных курсов, страны по-прежнему вынуждены менять свои относительные внутренние цены и заработные платы, когда они смещаются от средних значений. Золотой стандарт прекрасно работал в дни своего расцвета, до Первой мировой войны. Он формировал давление на дефицитные и профицитные страны, когда они начинали терять или набирать конкурентоспособность. Страны с профицитом накапливали золото, увеличивая денежную массу, что вело к росту цен и снижению конкурентоспособности. Страны с профицитом теряли золото, что вело к сокращению денежной массы, снижению цен и, соответственно, росту конкурентоспособности.
К несчастью, евро напоминает искаженный вариант золотого стандарта в период между войнами, а вовсе не классическую "довоенную" модель. В 1920-е годы золотой стандарт был восстановлен, но центральные банки в профицитных странах, таких как Франция (которая присоединилась к системе с недооцененным валютным курсом), стерилизовали монетарные последствия притока золота, не допустив роста цен. Таким образом, бремя корректировок досталось тем, кто перешел на золотой стандарт с переоцененной валютой, например, Великобритании. Аналогичные дефляционные процессы сейчас полным ходом идут в странах периферийной Европы. Их положение было бы гораздо менее плачевным, а условия жизни не такими драконовскими, если бы центральные страны согласились бы потерпеть инфляцию выше, чем в среднем по Еврозоне. Но Германия яростно сопротивляется.
Вторая триллема, по мнению авторов, включает в себя несовместимость фиксированных валютных курсов, мобильность капитала и финансовую стабильность. Когда страны перешли на золотой стандарт, им был дарован "знак качества", поэтому к ним хлынули потоки иностранного капитала. Объемы кредитования взметнулись к невиданным высотам, местные банки разрослись до неприличных размеров, и, зачастую, себе на беду. При золотом стандарте сильное государство могло поддержать своих инвесторов и банки; в довоенной России, например, центральный банк называли "красным крестом банковского сектора". Но слабое государство рискует во мгновение ока лишиться доверия инвесторов - так случилось во время долгового и банковского кризиса в Аргентине. С евро история повторяется. Деньги наводнили периферийную Европу, начали плодиться банковские бумы и пузыри на рынке недвижимости. Затем последовал крах, Ирландия и Испания попытались рекапитализировать свои банки, за что и поплатились состоянием собственных государственных финансов.
Третья триллема опаснее остальных: потенциальная несовместимость фиксированных валютных курсов и свободного движения капиталов с демократией. Германия смогла присоединиться к золотому стандарту после Первой мировой войны в 1924 году благодаря так называемому Плану Дауэса по выплате репатриаций. Но горькое фискальное лекарство, прописанное стране во время Депрессии для сохранения золотого стандарта, имело побочный эффект в виде появления нацистов. Великобритания покинула золотой стандарт в 1931 году, и это стало началом конца, потому что фискальная консолидация, необходимая для его поддержания была невыносима.
Народные массы и массовые протесты
В Европе формируются условия для аналогичного протеста против экономических и фискальных требовний валютного союза. Это очевидно. Да, южане все еще хотят сохранить евро, но лишь потому, что выход из Еврозоны обойдется им дороже, чем отказ от золотого стандарта в свое время. Но горечь разочарования чувствуется сильнее день ото дня. Итальянские избиратели сказали фискальной консолидации "Баста!" еще в феврале; В португальском правительстве начались раздоры, при этом народ решительно против повышения налогов и сокращения расходов. Северные европейцы тоже не в восторге. Оппозиция, выступающая против программ помощи другим странам Еврозоны, не дает Ангеле Меркель, канцлеру Германии, ясно озвучить те жертвы, на которые должны пойти избиратели, чтобы сохранить евро. Это не значит, что гибель неизбежна. Политический котел может кипеть долгое время, периодически спуская пар. Рецессия в Еврозоне закончится рано или поздно. Институциональные реформы могут набрать обороты после выборов в Германии. Но если единая валюта сможет выжить, европейцы изменят ход истории.
Подготовлено по материалам The Economist