Это Россия детка!!!
- Автор темы mercyr
- Дата начала
- Статус
mercyr
Волчара по жизни!!!
Мы русские!!!
Серёже Алешкову было 6 лет, когда немцы казнили его маму и старшего брата за связь с партизанами. Произошло это в Калужской области. Серёжу спасла соседка.
Она выбросила ребёнка из окна хаты и крикнула, чтобы он бежал что было сил. Мальчик бросился в лес. Дело было осенью 1942 года.
Трудно сказать, сколько времени бродил ребёнок, голодный, измученный, замёрзший в калужских лесах. На него натолкнулись разведка 142-го гвардейского
стрелкового полка, которым командовал майор Воробьёв. Они перенесли мальчика на руках через линию фронта. И оставили в полку.
Трудней всего было подобрать одежду для маленького солдата: ну где найдёшь сапоги тридцатого размера? Однако со временем отыскалась и обувь, и форма.
Молодой неженатый майор Михаил Воробьёв стал для Серёжи вторым отцом. Кстати, позднее он официально усыновил мальчика.
– Вот только мамы у тебя нет, Серёженька, – как-то грустно сказал майор, гладя по коротко стриженым волосам мальчика.
– Нет, так будет, – ответил тот. – Мне нравится медсестра тётя Нина, она добрая и красивая.
Так с лёгкой руки ребёнка майор нашёл своё счастье и прожил с Ниной Андреевной Бедовой, старшиной медицинской службы, всю свою жизнь.
Серёжа помогал старшим товарищам как мог: носил бойцам почту и патроны, в перерывах между боями пел песни. У Серёженьки оказался замечательный характер
– весёлый, спокойный, он никогда не ныл и не жаловался по пустякам. А для солдат этот мальчик стал напоминанием о мирной жизни, у каждого из них остался дома
кто-то, кто их любил и ждал.
Все старались приласкать ребёнка. Но своё сердце Серёжа раз и навсегда отдал Воробьёву.
Медаль "За боевые заслуги" Серёжа получил за то, что спас жизнь своему названному отцу. Однажды во время фашистского налёта бомба разворотила блиндаж
командира полка. Никто, кроме мальчика, не видел, что под завалом из брёвен находится майор Воробьёв.
– Папка! – не своим голосом закричал Серёжа, подскочил к блиндажу и прижался ухом к брёвнам. Снизу раздался глухой стон.
Глотая слёзы, мальчик попытался сдвинуть брёвна в сторону, но только разодрал руки в кровь. Несмотря на продолжающиеся взрывы, Серёжа побежал за подмогой.
Он привёл к заваленному блиндажу солдат, и те вытащили своего командира. А гвардии рядовой Серёжа стоял рядом и рыдал в голос, размазывая грязь по лицу,
как самый обыкновенный маленький мальчик, которым он, собственно, и был.
Командующий 8-й гвардейской армией генерал Чуйков, узнав о юном герое, наградил Серёжу боевым оружием – трофейным пистолетом "вальтер". Позднее мальчик
был ранен, отправлен в госпиталь и на передовую больше не вернулся. Известно, что Сергей Алешков окончил Суворовское училище и Харьковский юр. институт.
Много лет проработал юристом в Челябинске, поближе к своей семье – Михаилу и Нине Воробьёвым. В последние годы работал прокурором. Умер рано, в 1990 году.
Сказались годы войны.
История сына полка Алешкова кажется легендой, если бы не старая чёрно-белая фотография, с которой доверчиво смотрит на нас улыбающийся круглолицый
мальчик с лихо надвинутой на одно ухо пилоткой. Гвардии рядовой Серёженька. Ребёнок, попавший в жернова войны, переживший много бед и ставший настоящим
человеком. А для этого, как известно, нужна не только сила характера, но и доброе сердце.
Серёже Алешкову было 6 лет, когда немцы казнили его маму и старшего брата за связь с партизанами. Произошло это в Калужской области. Серёжу спасла соседка.
Она выбросила ребёнка из окна хаты и крикнула, чтобы он бежал что было сил. Мальчик бросился в лес. Дело было осенью 1942 года.
Трудно сказать, сколько времени бродил ребёнок, голодный, измученный, замёрзший в калужских лесах. На него натолкнулись разведка 142-го гвардейского
стрелкового полка, которым командовал майор Воробьёв. Они перенесли мальчика на руках через линию фронта. И оставили в полку.
Трудней всего было подобрать одежду для маленького солдата: ну где найдёшь сапоги тридцатого размера? Однако со временем отыскалась и обувь, и форма.
Молодой неженатый майор Михаил Воробьёв стал для Серёжи вторым отцом. Кстати, позднее он официально усыновил мальчика.
– Вот только мамы у тебя нет, Серёженька, – как-то грустно сказал майор, гладя по коротко стриженым волосам мальчика.
– Нет, так будет, – ответил тот. – Мне нравится медсестра тётя Нина, она добрая и красивая.
Так с лёгкой руки ребёнка майор нашёл своё счастье и прожил с Ниной Андреевной Бедовой, старшиной медицинской службы, всю свою жизнь.
Серёжа помогал старшим товарищам как мог: носил бойцам почту и патроны, в перерывах между боями пел песни. У Серёженьки оказался замечательный характер
– весёлый, спокойный, он никогда не ныл и не жаловался по пустякам. А для солдат этот мальчик стал напоминанием о мирной жизни, у каждого из них остался дома
кто-то, кто их любил и ждал.
Все старались приласкать ребёнка. Но своё сердце Серёжа раз и навсегда отдал Воробьёву.
Медаль "За боевые заслуги" Серёжа получил за то, что спас жизнь своему названному отцу. Однажды во время фашистского налёта бомба разворотила блиндаж
командира полка. Никто, кроме мальчика, не видел, что под завалом из брёвен находится майор Воробьёв.
– Папка! – не своим голосом закричал Серёжа, подскочил к блиндажу и прижался ухом к брёвнам. Снизу раздался глухой стон.
Глотая слёзы, мальчик попытался сдвинуть брёвна в сторону, но только разодрал руки в кровь. Несмотря на продолжающиеся взрывы, Серёжа побежал за подмогой.
Он привёл к заваленному блиндажу солдат, и те вытащили своего командира. А гвардии рядовой Серёжа стоял рядом и рыдал в голос, размазывая грязь по лицу,
как самый обыкновенный маленький мальчик, которым он, собственно, и был.
Командующий 8-й гвардейской армией генерал Чуйков, узнав о юном герое, наградил Серёжу боевым оружием – трофейным пистолетом "вальтер". Позднее мальчик
был ранен, отправлен в госпиталь и на передовую больше не вернулся. Известно, что Сергей Алешков окончил Суворовское училище и Харьковский юр. институт.
Много лет проработал юристом в Челябинске, поближе к своей семье – Михаилу и Нине Воробьёвым. В последние годы работал прокурором. Умер рано, в 1990 году.
Сказались годы войны.
История сына полка Алешкова кажется легендой, если бы не старая чёрно-белая фотография, с которой доверчиво смотрит на нас улыбающийся круглолицый
мальчик с лихо надвинутой на одно ухо пилоткой. Гвардии рядовой Серёженька. Ребёнок, попавший в жернова войны, переживший много бед и ставший настоящим
человеком. А для этого, как известно, нужна не только сила характера, но и доброе сердце.
mercyr
Волчара по жизни!!!
Бессмертный полк
Лучшее фото Бессмертного Полка
В этом году Бессмертный полк прошёлся по всей России и многим странам бывшего СНГ, а также по Израилю и по Аргентине, по США и по Германии, по Украине и по Прибалтике.
И мы увидели сотни тысяч людей, для которых Победа — это не просто народная память, это нечто большее, это связь поколений, это душа русского человека!!!
Но от этой фотографии и в самом деле становится безумно больно и страшно за те самые тяжёлые и жестокие годы. Простые русские люди. Без икон и без лозунгов.
Там, где они жили, живут и будут жить. Деревня Нижние Адам–Учи, Удмуртия, Россия. С портретами своих близких и родных тех, кто погиб тогда. И живых меньше, чем погибших. Даже если посчитать детей.
Но в детях — всё равно главная надежда...
Лучшее фото Бессмертного Полка
В этом году Бессмертный полк прошёлся по всей России и многим странам бывшего СНГ, а также по Израилю и по Аргентине, по США и по Германии, по Украине и по Прибалтике.
И мы увидели сотни тысяч людей, для которых Победа — это не просто народная память, это нечто большее, это связь поколений, это душа русского человека!!!
Но от этой фотографии и в самом деле становится безумно больно и страшно за те самые тяжёлые и жестокие годы. Простые русские люди. Без икон и без лозунгов.
Там, где они жили, живут и будут жить. Деревня Нижние Адам–Учи, Удмуртия, Россия. С портретами своих близких и родных тех, кто погиб тогда. И живых меньше, чем погибших. Даже если посчитать детей.
Но в детях — всё равно главная надежда...
165
Местный знаток
Может ты бы открыл тему о ВОВ, а то в этой теме мне кажется не совсем уместно писать об этом, в смысле тут Тема больше про приколы, про какие курьезы которые могут произойти только у нас в России.
Просто если бы была отдельная тема про войну и все что с ней связано, думаю это было бы интересно не только мне. Выкладывали бы истории дедов, бабушек, разные истории. Мне бы было очень интересно почитать о подвигах народа.
mercyr
Волчара по жизни!!!
Обещаю подумать! Инфо правда пока маловато, да и со временем не всегда получается, работа, командировки...
Но идею оценил! Короче пока сюда попостим а там может и располовиним по тематике!!!
Ну и сразу в тему! Братья казахи подкинули! Порадовали! И то что год как сняли не напрягает, в тему! Смерть фашистам!!!
Ladyfire
VIP-участник
Прикольная картинка ))). Кэмри бы еще в зеленый цвет покрасить как танк было бы прикольно )).
mercyr
Волчара по жизни!!!
Это Россия...
Участковый в Костромской области спас двух осиротевших медвежат, которым грозила гибель от стаи диких собак.
В дежурную часть полиции поступило сообщение о маленьких косолапых, бегающих по улице одной из деревень Солигаличского района.
На место происшествия незамедлительно выехал участковый уполномоченный Максим Карышев, сообщается на сайте регионального управления МВД.
Полицейский подоспел как раз вовремя, чтобы спасти медвежат от «заинтересовавшейся» ими собачьей стаи.
Максим Карышев связался с местным охотоуправлением и выяснил, что звери, скорее всего, вышли к людям от безысходности, потеряв маму.
Чтобы не дать косолапым «пропасть», участковый забрал малышей к себе. Он не только выходил новых питомцев, но и в короткие сроки нашел для них дом — в питомнике Тверской области.
Сейчас медвежата уже обживаются на новом месте.
Участковый в Костромской области спас двух осиротевших медвежат, которым грозила гибель от стаи диких собак.
В дежурную часть полиции поступило сообщение о маленьких косолапых, бегающих по улице одной из деревень Солигаличского района.
На место происшествия незамедлительно выехал участковый уполномоченный Максим Карышев, сообщается на сайте регионального управления МВД.
Полицейский подоспел как раз вовремя, чтобы спасти медвежат от «заинтересовавшейся» ими собачьей стаи.
Максим Карышев связался с местным охотоуправлением и выяснил, что звери, скорее всего, вышли к людям от безысходности, потеряв маму.
Чтобы не дать косолапым «пропасть», участковый забрал малышей к себе. Он не только выходил новых питомцев, но и в короткие сроки нашел для них дом — в питомнике Тверской области.
Сейчас медвежата уже обживаются на новом месте.
mercyr
Волчара по жизни!!!
Это Россия!!! Они такие простые эти русские, они не требуют ни денег, ни наград за свою работу. Они просто работают!!!
Фельдшер реанимационной бригады скорой помощи из Рязани Виталий Макаров вместе с водителем спас двоих детей, вскрыв железную дверь горящей квартиры
«В тот день, 16 апреля, мы отвезли в больницу пациента и уже направлялись на новый адрес в сторону центра. Вдруг поступил сигнал на адрес, который находился недалеко от нас – мы развернулись и направились туда.
Когда подъехали к девятиэтажке, увидели, что на четвертом этаже горит квартира, окна настежь, из них валит дым, а на подоконнике сидят двое мальчишек малолетних (6-7 лет) в полной растерянности – кричат, плачут,
зовут на помощь…
Пожарных еще не было. Внизу люди суетились, растягивали одеяло на случай, если детям прыгать придется. Но это очень опасно! Они сидели на кухне, и окно это возле подъезда расположено, то есть внизу козырек близко,
трубы, асфальт, бордюр. А они кричат: «Мы будем прыгать!» Там какая-то женщина им крикнула: «Вы дышать можете?» Они: «Да». Ну, она им руками машет, мол, оставайтесь там.
Мы взяли медикаменты и всей бригадой, включая водителя, поднялись наверх. В подъезде – дым, гарь, а дверь горящей квартиры заперта. У меня только одна мысль в голове была: надо что-то делать, что-то придумать! Во-первых,
мы не знаем, как скоро приедут пожарные, а во-вторых, я боялся, что дети прыгнут вниз. Люди кричат, шумят… А дети в таком возрасте не полностью осознают подобные ситуации, и произойти может все, что угодно.
Соседи сначала дали топор, но топор против железной двери мало помог. Потом кто-то принес монтировку, и мы начали отгибать уголок двери, чтобы посмотреть, какой замок она закрыта. Одному было не под силу – на монтировку мы налегали вдвоем с нашим водителем, Сергеем Сергеевым. Отогнули сначала сверху – видим: на верхний замок не заперто. Стали снизу отгибать. А нижний замок – он тоже серьезный такой: два или три штыря
в коробку входят, не помню точно.
Мы стали монтировку между коробкой и дверью вставлять и пытаться их расклинить. Сначала по очереди, а потом сразу вдвоем со всей силы наваливались. Я уже не помню как, но нам удалось расклинить дверь – наверно,
спасло то, что замок был закрыт на один оборот. Мы и саму дверь погнули, и коробку, но в итоге штыри вышли из пазов, и дверь открылась.
На нас сразу огонь и дым повалили, глаза стало резать, мы отбежали даже. Когда вся эта концентрация в подъезд вышла, я прослезился, проморгался и пошел внутрь с фонариком. Дверь на кухню, скорее всего, была прикрыта,
потому что я вообще ничего не видел. Дышать было нельзя, я в подъезде вдохнул и – как под воду ныряешь – задержал дыхание.
Сергей кричал детям, чтобы к нам шли, но они не отзывались. У меня сердце сжалось: неужели прыгнули?! Но нет: выбежали к нам! Видимо, все внимание у них было к людям внизу приковано, поэтому не сразу среагировали.
Снаружи кто-то на телефон все это снимал, я потом смотрел в YouTube: пожарные подъехали как раз, когда мы детей забрали. Мы с Сергеем на руках спустили их к нам в машину (они раздетые, босиком), осмотрели
– состояние стабильное. Решили, прежде чем ехать в больницу, дождаться их мать. Она работает кассиром недалеко от дома. Ей сообщили – она прибежала.
На тот момент выраженных симптомов отравления продуктами горения не наблюдалось, но я полагаю, что дымом дети все-таки надышались, потому что из больницы их сразу не отпустили, они там находились несколько дней.
В квартире, насколько я слышал, полностью выгорела одна комната, коридор, и кухне досталось.
Когда я в машине спросил детей, что случилось, они сказали, что подожгли ниточку на диване. А потом в местных СМИ я слышал другую версию: якобы они построили какой-то шалаш в зале и, как полагается, начали
разводить костер. Потом тушили его кружками, потому что старший сказал: «Тазиком нельзя – много воды нальем, на нас будут ругаться».
Работаю на скорой десять лет. Сейчас я фельдшер реанимационной бригады. Мы выезжаем на адреса, где случаи тяжелые: автоаварии, падения с высоты, утопления, пожары… Либо другая бригада вызывает нас в помощь,
если что-то очень серьезное. Раньше из огня мне не приходилось никого вытаскивать. Бывают случаи, что до прибытия МЧС мы самостоятельно эвакуируем пострадавших из покореженных автомобилей, а когда
не получается это сделать, оказываем помощь прямо на месте: человек зажат в машине – мы ему вводим катетер, ставим капельницу, чтобы продержался до приезда спасателей со специнструментом.
Периодически нас в полицию приглашают. Идет расследование какого-то происшествия, а мы как свидетели. Но у нас эти происшествия как страницы мелькают перед глазами, и мы часто не можем вспомнить, где и когда это было.
Мы делаем свою работу до конца, делаем все возможное, но поскольку специализируемся на тяжелых случаях, смерть приходится видеть часто. Но мы по-другому это воспринимаем – не как что-то ужасное, а как неизбежность.
Либо смогли спасти, либо не смогли; либо успели до стационара доехать, либо не успели – не все, к сожалению, зависит от нас.
У Сергея работа тоже не из легких: почти каждый маршрут – вопрос чьей-то жизни или смерти. Водители на дорогах разные бывают: кто-то издалека нас видит и начинает прижиматься, а кто-то не пропускает – не то чтобы
намеренно, просто сейчас много девушек неопытных за рулем, они теряются, когда сирену слышат. Мы работаем сутками – сидеть не приходится, катаемся непрерывно; хорошо, если удастся заехать на станцию пообедать.
Когда «тяжелых» вызовов нет, едем по обычным адресам. Тяжело, конечно, целые сутки по этажам бегать, притом, что у нас через адрес – носилки. В лифт они с пациентом не помещаются – приходится по лестнице.
Но мы привыкли, справляемся. Каждый требует к себе особого внимания, многие ругаются: «Почему так долго едете?!» Люди просто не в курсе, что у нас за смену в среднем по 20 адресов, из них половина – это госпитализация.
А бывает, что везешь тяжелого пациента в стационар, при этом уже следующий адрес висит, а то и два, и вдруг… все – надо разворачиваться в другое учреждение. Ведь не мы виноваты, что бригад по городу не хватает,
а высказывают все нам.
По инструкции мы должны работать на границе очага, то есть спасатели делают свое дело – мы потом оказываем первую медицинскую помощь. Лезть в зону опасности нам не разрешается, так что в тот день мы нарушили правила.
Ну, сами понимаете: видеть, как дети сидят на краю окна, задыхаясь от дыма… Ну, как тут можно молча стоять и ждать?»
Фельдшер реанимационной бригады скорой помощи из Рязани Виталий Макаров вместе с водителем спас двоих детей, вскрыв железную дверь горящей квартиры
«В тот день, 16 апреля, мы отвезли в больницу пациента и уже направлялись на новый адрес в сторону центра. Вдруг поступил сигнал на адрес, который находился недалеко от нас – мы развернулись и направились туда.
Когда подъехали к девятиэтажке, увидели, что на четвертом этаже горит квартира, окна настежь, из них валит дым, а на подоконнике сидят двое мальчишек малолетних (6-7 лет) в полной растерянности – кричат, плачут,
зовут на помощь…
Пожарных еще не было. Внизу люди суетились, растягивали одеяло на случай, если детям прыгать придется. Но это очень опасно! Они сидели на кухне, и окно это возле подъезда расположено, то есть внизу козырек близко,
трубы, асфальт, бордюр. А они кричат: «Мы будем прыгать!» Там какая-то женщина им крикнула: «Вы дышать можете?» Они: «Да». Ну, она им руками машет, мол, оставайтесь там.
Мы взяли медикаменты и всей бригадой, включая водителя, поднялись наверх. В подъезде – дым, гарь, а дверь горящей квартиры заперта. У меня только одна мысль в голове была: надо что-то делать, что-то придумать! Во-первых,
мы не знаем, как скоро приедут пожарные, а во-вторых, я боялся, что дети прыгнут вниз. Люди кричат, шумят… А дети в таком возрасте не полностью осознают подобные ситуации, и произойти может все, что угодно.
Соседи сначала дали топор, но топор против железной двери мало помог. Потом кто-то принес монтировку, и мы начали отгибать уголок двери, чтобы посмотреть, какой замок она закрыта. Одному было не под силу – на монтировку мы налегали вдвоем с нашим водителем, Сергеем Сергеевым. Отогнули сначала сверху – видим: на верхний замок не заперто. Стали снизу отгибать. А нижний замок – он тоже серьезный такой: два или три штыря
в коробку входят, не помню точно.
Мы стали монтировку между коробкой и дверью вставлять и пытаться их расклинить. Сначала по очереди, а потом сразу вдвоем со всей силы наваливались. Я уже не помню как, но нам удалось расклинить дверь – наверно,
спасло то, что замок был закрыт на один оборот. Мы и саму дверь погнули, и коробку, но в итоге штыри вышли из пазов, и дверь открылась.
На нас сразу огонь и дым повалили, глаза стало резать, мы отбежали даже. Когда вся эта концентрация в подъезд вышла, я прослезился, проморгался и пошел внутрь с фонариком. Дверь на кухню, скорее всего, была прикрыта,
потому что я вообще ничего не видел. Дышать было нельзя, я в подъезде вдохнул и – как под воду ныряешь – задержал дыхание.
Сергей кричал детям, чтобы к нам шли, но они не отзывались. У меня сердце сжалось: неужели прыгнули?! Но нет: выбежали к нам! Видимо, все внимание у них было к людям внизу приковано, поэтому не сразу среагировали.
Снаружи кто-то на телефон все это снимал, я потом смотрел в YouTube: пожарные подъехали как раз, когда мы детей забрали. Мы с Сергеем на руках спустили их к нам в машину (они раздетые, босиком), осмотрели
– состояние стабильное. Решили, прежде чем ехать в больницу, дождаться их мать. Она работает кассиром недалеко от дома. Ей сообщили – она прибежала.
На тот момент выраженных симптомов отравления продуктами горения не наблюдалось, но я полагаю, что дымом дети все-таки надышались, потому что из больницы их сразу не отпустили, они там находились несколько дней.
В квартире, насколько я слышал, полностью выгорела одна комната, коридор, и кухне досталось.
Когда я в машине спросил детей, что случилось, они сказали, что подожгли ниточку на диване. А потом в местных СМИ я слышал другую версию: якобы они построили какой-то шалаш в зале и, как полагается, начали
разводить костер. Потом тушили его кружками, потому что старший сказал: «Тазиком нельзя – много воды нальем, на нас будут ругаться».
Работаю на скорой десять лет. Сейчас я фельдшер реанимационной бригады. Мы выезжаем на адреса, где случаи тяжелые: автоаварии, падения с высоты, утопления, пожары… Либо другая бригада вызывает нас в помощь,
если что-то очень серьезное. Раньше из огня мне не приходилось никого вытаскивать. Бывают случаи, что до прибытия МЧС мы самостоятельно эвакуируем пострадавших из покореженных автомобилей, а когда
не получается это сделать, оказываем помощь прямо на месте: человек зажат в машине – мы ему вводим катетер, ставим капельницу, чтобы продержался до приезда спасателей со специнструментом.
Периодически нас в полицию приглашают. Идет расследование какого-то происшествия, а мы как свидетели. Но у нас эти происшествия как страницы мелькают перед глазами, и мы часто не можем вспомнить, где и когда это было.
Мы делаем свою работу до конца, делаем все возможное, но поскольку специализируемся на тяжелых случаях, смерть приходится видеть часто. Но мы по-другому это воспринимаем – не как что-то ужасное, а как неизбежность.
Либо смогли спасти, либо не смогли; либо успели до стационара доехать, либо не успели – не все, к сожалению, зависит от нас.
У Сергея работа тоже не из легких: почти каждый маршрут – вопрос чьей-то жизни или смерти. Водители на дорогах разные бывают: кто-то издалека нас видит и начинает прижиматься, а кто-то не пропускает – не то чтобы
намеренно, просто сейчас много девушек неопытных за рулем, они теряются, когда сирену слышат. Мы работаем сутками – сидеть не приходится, катаемся непрерывно; хорошо, если удастся заехать на станцию пообедать.
Когда «тяжелых» вызовов нет, едем по обычным адресам. Тяжело, конечно, целые сутки по этажам бегать, притом, что у нас через адрес – носилки. В лифт они с пациентом не помещаются – приходится по лестнице.
Но мы привыкли, справляемся. Каждый требует к себе особого внимания, многие ругаются: «Почему так долго едете?!» Люди просто не в курсе, что у нас за смену в среднем по 20 адресов, из них половина – это госпитализация.
А бывает, что везешь тяжелого пациента в стационар, при этом уже следующий адрес висит, а то и два, и вдруг… все – надо разворачиваться в другое учреждение. Ведь не мы виноваты, что бригад по городу не хватает,
а высказывают все нам.
По инструкции мы должны работать на границе очага, то есть спасатели делают свое дело – мы потом оказываем первую медицинскую помощь. Лезть в зону опасности нам не разрешается, так что в тот день мы нарушили правила.
Ну, сами понимаете: видеть, как дети сидят на краю окна, задыхаясь от дыма… Ну, как тут можно молча стоять и ждать?»
Последнее редактирование:
mercyr
Волчара по жизни!!!
Мы русские!!!
Уставший отступать. История рассказанная от третьего лица...
Донские степи, душное лето сорок второго. Силы Степного и Воронежского фронтов откатывают к Сталинграду. Сплошное отступление. Бегство.
Отец мой — командир саперного взвода, вместе со своей частью идет в хвосте войск. Минируют отход. Мимо проходят отставшие, самые обессиленные.
Того мужичка, как рассказывал, он тогда запомнил. Сидит у завалинки загнанный дядька, курит. Взгляд — под ноги. Пилотки нет, ремня — тоже. Рядом Максим.
Второго номера — тоже нет. Покурил, встал, подцепил пулемет, покатил дальше. Вещмешок на белой спине, до земли клонит. Отец говорил, что еще тогда подумал,
что не дойти солдатику. Старый уже — за сорок. Сломался, говорит, человек. Сразу видно. Отступили и саперы. Отойти не успели, слышат — бой в станице.
Части арьергарда встали. Приказ — назад! Немцы станицу сдают без боя. Наши входят. На центральной площади лежит пехотный батальон. Как шли фрицы строем,
так и легли — в ряд. Человек полтораста. Что-то небывалое. Тогда, в 42-м, еще не было оружия массового поражения. Многие еще подают признаки жизни. Тут же добили.
Вычислили ситуацию по сектору обстрела. Нашли через пару минут. Лежит тот самый — сломавшийся. Немцы его штыками в фаршмак порубили.
Максимка ствол в небо задрал, парит. Брезентовая лента — пустая. Всего-то один короб у мужичка и был. А больше и не понадобилось — не успел бы.
Победители шли себе, охреневшие, как на параде — маршевой колонной по пять, или по шесть, как у них там по уставу положено. Дозор протарахтел на мотоциклетке — станица свободна!
Типа, швайны драпают. Но не все. Один устал бежать. Решил Мужик постоять до последнего за Русь, за Матушку.
Лег в палисадничек меж сирени, приложился в рамку прицела на дорогу, повел стволом направо-налево. Хорошо. Теперь — ждать. Да и ждал, наверное, не долго. Идут красавцы.
Ну он и дал — с тридцати-то метров! Налево-направо, по строю. Пулеметная пуля в упор человек пять навылет прошьет и не поперхнется.
Потом опять взад-вперед, по тем, кто с колена, да залег озираючись. Потом по земле, по родимой, чтобы не ложились на нее без спросу. Вот так и водил из стороны в сторону,
пока все двести семьдесят патрончиков в них не выплюхал. Не знаю, это какое-то озарение, наверное, но я просто видел тогда, как он умер. Как в кино. Более того, наверняка
знал, что тот Мужик тогда чувствовал и ощущал. Наверное потом, отстрелявшись, не вскочил и не побежал. Он перевернулся на спину и смотрел в небо.
И когда убивали его, не заметил. И боли не чувствовал. Он ушел в ослепительную высь над степью. Душа ушла, а тело осталось. И как там фрицы над ним глумились, он и не знает.
Мужик свое — отстоял. На посошок. Не знаю, как по канонам, а по мне это — Святость.
Уставший отступать. История рассказанная от третьего лица...
Донские степи, душное лето сорок второго. Силы Степного и Воронежского фронтов откатывают к Сталинграду. Сплошное отступление. Бегство.
Отец мой — командир саперного взвода, вместе со своей частью идет в хвосте войск. Минируют отход. Мимо проходят отставшие, самые обессиленные.
Того мужичка, как рассказывал, он тогда запомнил. Сидит у завалинки загнанный дядька, курит. Взгляд — под ноги. Пилотки нет, ремня — тоже. Рядом Максим.
Второго номера — тоже нет. Покурил, встал, подцепил пулемет, покатил дальше. Вещмешок на белой спине, до земли клонит. Отец говорил, что еще тогда подумал,
что не дойти солдатику. Старый уже — за сорок. Сломался, говорит, человек. Сразу видно. Отступили и саперы. Отойти не успели, слышат — бой в станице.
Части арьергарда встали. Приказ — назад! Немцы станицу сдают без боя. Наши входят. На центральной площади лежит пехотный батальон. Как шли фрицы строем,
так и легли — в ряд. Человек полтораста. Что-то небывалое. Тогда, в 42-м, еще не было оружия массового поражения. Многие еще подают признаки жизни. Тут же добили.
Вычислили ситуацию по сектору обстрела. Нашли через пару минут. Лежит тот самый — сломавшийся. Немцы его штыками в фаршмак порубили.
Максимка ствол в небо задрал, парит. Брезентовая лента — пустая. Всего-то один короб у мужичка и был. А больше и не понадобилось — не успел бы.
Победители шли себе, охреневшие, как на параде — маршевой колонной по пять, или по шесть, как у них там по уставу положено. Дозор протарахтел на мотоциклетке — станица свободна!
Типа, швайны драпают. Но не все. Один устал бежать. Решил Мужик постоять до последнего за Русь, за Матушку.
Лег в палисадничек меж сирени, приложился в рамку прицела на дорогу, повел стволом направо-налево. Хорошо. Теперь — ждать. Да и ждал, наверное, не долго. Идут красавцы.
Ну он и дал — с тридцати-то метров! Налево-направо, по строю. Пулеметная пуля в упор человек пять навылет прошьет и не поперхнется.
Потом опять взад-вперед, по тем, кто с колена, да залег озираючись. Потом по земле, по родимой, чтобы не ложились на нее без спросу. Вот так и водил из стороны в сторону,
пока все двести семьдесят патрончиков в них не выплюхал. Не знаю, это какое-то озарение, наверное, но я просто видел тогда, как он умер. Как в кино. Более того, наверняка
знал, что тот Мужик тогда чувствовал и ощущал. Наверное потом, отстрелявшись, не вскочил и не побежал. Он перевернулся на спину и смотрел в небо.
И когда убивали его, не заметил. И боли не чувствовал. Он ушел в ослепительную высь над степью. Душа ушла, а тело осталось. И как там фрицы над ним глумились, он и не знает.
Мужик свое — отстоял. На посошок. Не знаю, как по канонам, а по мне это — Святость.
mercyr
Волчара по жизни!!!
Это Россия
26 мая 2010 года на Алтае зародился новый экологический праздник - ДЕНЬ СНЕЖНОГО БАРСА
У нас на Алтае его еще называют ИРБИС, на тюркском ИРБИЗ. Ирбисы очень игривые, и любят валяться в снегу. Они часто съезжают с крутой горки на спине, а внизу быстро переворачиваются и падают в сугроб на все четыре лапы.
После игр или охоты устраиваются на открытых участках чтобы погреться на солнце. Пребывая в хорошем расположении духа, снежный барс мурлычет совсем как домашняя кошка.
Я всего раз встречался с ирбисом в горах на Алтае, и то на расстоянии, очень долго наблюдал за ними в бинокль. Поверьте более грациозного животного в жизни не видел!!!
26 мая 2010 года на Алтае зародился новый экологический праздник - ДЕНЬ СНЕЖНОГО БАРСА
У нас на Алтае его еще называют ИРБИС, на тюркском ИРБИЗ. Ирбисы очень игривые, и любят валяться в снегу. Они часто съезжают с крутой горки на спине, а внизу быстро переворачиваются и падают в сугроб на все четыре лапы.
После игр или охоты устраиваются на открытых участках чтобы погреться на солнце. Пребывая в хорошем расположении духа, снежный барс мурлычет совсем как домашняя кошка.
Я всего раз встречался с ирбисом в горах на Алтае, и то на расстоянии, очень долго наблюдал за ними в бинокль. Поверьте более грациозного животного в жизни не видел!!!
mercyr
Волчара по жизни!!!
Мы русские
Сержант
10 марта 1995 года, во время штурма Бамута, разведвзвод под командованием сержанта Бларнейского ворвался в дом, где боевики удерживали детей для «живого щита».
Боевики открыли кинжальный огонь, чтобы вернуть себе заложников, и Бларнейский принял решение выносить детей из под огня.
Взвод Бларнейского спас тогда восемнадцать детей, из них восьмерых вынес сам сержант. Бойцы выносили детей на руках, прикрывая их своим телом; другого способа спасти их просто не было.
Под шквальным огнем солдаты гибли один за одним, но спасали детей. Все дети остались живы, старшая девочка, Таня Бланк, получила легкое ранение в ногу.
Будучи раненым, Бларнейский вернулся назад к тяжелораненному бойцу. Ведя пулеметный огонь и сдерживая боевиков, он продержался до прибытия подкрепления –
бойцов передового отряда 879 ОДШБ, которые отбросили противника.
Рассказ Татьяны Бланк, дочери воспитательницы, которая была вместе с детьми:
«…мы лежали возле сарая, который вовсю пылал, и нам было жарко. Вокруг стоял грохот, все кричали. Солдаты стреляли. Время от времени один из солдат хватал мальчика или девочку и бежал,
стреляя на ходу. Я приподнимала голову и видела, как он отдавал ребенка другому солдату, а сам ложился и стреляя возвращался назад ползком…
Бывало, что солдат падал, и тогда другой подхватывал ребенка, и бежал… Нас становилось все меньше, и вдруг я осталась одна. Я подумала, что меня бросили, но тут кто–то сильный схватил меня на руки.
Я закричала, испугавшись, а потом узнала его. Он был один из тех солдат, кто постоянно убегал и возвращался ползком. Он схватил меня на руки и сказал, что его зовут сержант и что,
если мы хотим успеть завтра в школу, то придется побегать немного…
Он бежал, виляя туда–сюда, крепко прижимая меня к себе одной рукой. Второй рукой он стрелял из автомата, немного поворачиваясь назад. Иногда сержант как-то странно содрогался всем телом и кашлял,
но все равно бежал вперед…Нам оставалось совсем немного до камней, когда он опять очень дернулся, глухо кашлянул и упал на одно колено…Его рука очень сильно сжала меня, мне стало больно.
Но он снова встал и, сказав мне, что наступил на ежика, медленно побежал вперед. Я смотрела в его лицо, оно становилось белым–белым и губы тоже, а изо рта у него шла кровь…
И он все равно бежал вперед… Я тогда подумала, что его руками меня несет Бог…
За камни мы просто упали и покатились. Меня схватила мама. Я очень плакала и не могла успокоиться. Сержант все время кашлял, потом снял с себя бронежилет и отдал нам, он был пропитан кровью,
а сам перевалился за камни и пополз назад, к сараю. Там вовсю шла стрельба, но стреляли теперь только оттуда. Мама крикнула ему, чтобы он не шел туда, ведь он ранен, а он ответил, что сигареты там на столе забыл…
Я видела, как он потрогал шею лежащего на земле солдата, потом снял с него бронежилет, каску и забрал его автомат. И начал стрелять.
Мы с мамой стали успокаивать детей, они все плакали, а потом к нам подбежали солдаты в черной форме. Наши. Некоторые побежали, стреляя, в ту сторону, где горел наш сарай и кто–то стрелял, а некоторые остались с нами.
В бронежилете сержанта они показали мне шесть вмятин от пуль,
которые жилет удержал и маленькую дырочку там, где не удержал… Мы потом летели на вертолете, а мама мне сказала, что сержанта зовут Данил, и что он придет ко мне в школу 1 сентября с цветами…»
Из двадцати семи человек во взводе осталось четверо. Двадцать три бойца погибли, спасая жизни детей. За совершенный подвиг Данил Бларнейский был представлен к званию Героя России,
но не получил его. Из–за ранений, полученных в ходе боя в селе Бамут, в конце весны 1995 года, Данил Бларнейский комиссован из рядов ВС в звании старшего сержанта.
За беспримерный героизм, проявленный при выполнении воинского долга во время операции в Бамуте, указом Президента Российской Федерации от 26 марта 1995 г.
Бларнейский Данил Кемалович награжден Орденом Мужества.
Все бойцы были награждены. Почти все – посмертно. Рядовой Чеклецов, которого Бларнейский вынес из под пуль, умер от ран в госпитале через двое суток. Сержант и сегодня живёт рядом с нами.
Незаметный человек, обычный гражданин своей страны. Правда, немного коробит то, что о подвиге разведвзвода Бларнейского до недавнего времени знали только военные и семьи спасённых детей.
Однако радостно, что где-то в Бамуте из поколения в поколение с благодарностью в восемнадцати семьях будет передаваться рассказ о бесстрашном взводе русских солдат и сержанте Бларнейском.
Сержант
10 марта 1995 года, во время штурма Бамута, разведвзвод под командованием сержанта Бларнейского ворвался в дом, где боевики удерживали детей для «живого щита».
Боевики открыли кинжальный огонь, чтобы вернуть себе заложников, и Бларнейский принял решение выносить детей из под огня.
Взвод Бларнейского спас тогда восемнадцать детей, из них восьмерых вынес сам сержант. Бойцы выносили детей на руках, прикрывая их своим телом; другого способа спасти их просто не было.
Под шквальным огнем солдаты гибли один за одним, но спасали детей. Все дети остались живы, старшая девочка, Таня Бланк, получила легкое ранение в ногу.
Будучи раненым, Бларнейский вернулся назад к тяжелораненному бойцу. Ведя пулеметный огонь и сдерживая боевиков, он продержался до прибытия подкрепления –
бойцов передового отряда 879 ОДШБ, которые отбросили противника.
Рассказ Татьяны Бланк, дочери воспитательницы, которая была вместе с детьми:
«…мы лежали возле сарая, который вовсю пылал, и нам было жарко. Вокруг стоял грохот, все кричали. Солдаты стреляли. Время от времени один из солдат хватал мальчика или девочку и бежал,
стреляя на ходу. Я приподнимала голову и видела, как он отдавал ребенка другому солдату, а сам ложился и стреляя возвращался назад ползком…
Бывало, что солдат падал, и тогда другой подхватывал ребенка, и бежал… Нас становилось все меньше, и вдруг я осталась одна. Я подумала, что меня бросили, но тут кто–то сильный схватил меня на руки.
Я закричала, испугавшись, а потом узнала его. Он был один из тех солдат, кто постоянно убегал и возвращался ползком. Он схватил меня на руки и сказал, что его зовут сержант и что,
если мы хотим успеть завтра в школу, то придется побегать немного…
Он бежал, виляя туда–сюда, крепко прижимая меня к себе одной рукой. Второй рукой он стрелял из автомата, немного поворачиваясь назад. Иногда сержант как-то странно содрогался всем телом и кашлял,
но все равно бежал вперед…Нам оставалось совсем немного до камней, когда он опять очень дернулся, глухо кашлянул и упал на одно колено…Его рука очень сильно сжала меня, мне стало больно.
Но он снова встал и, сказав мне, что наступил на ежика, медленно побежал вперед. Я смотрела в его лицо, оно становилось белым–белым и губы тоже, а изо рта у него шла кровь…
И он все равно бежал вперед… Я тогда подумала, что его руками меня несет Бог…
За камни мы просто упали и покатились. Меня схватила мама. Я очень плакала и не могла успокоиться. Сержант все время кашлял, потом снял с себя бронежилет и отдал нам, он был пропитан кровью,
а сам перевалился за камни и пополз назад, к сараю. Там вовсю шла стрельба, но стреляли теперь только оттуда. Мама крикнула ему, чтобы он не шел туда, ведь он ранен, а он ответил, что сигареты там на столе забыл…
Я видела, как он потрогал шею лежащего на земле солдата, потом снял с него бронежилет, каску и забрал его автомат. И начал стрелять.
Мы с мамой стали успокаивать детей, они все плакали, а потом к нам подбежали солдаты в черной форме. Наши. Некоторые побежали, стреляя, в ту сторону, где горел наш сарай и кто–то стрелял, а некоторые остались с нами.
В бронежилете сержанта они показали мне шесть вмятин от пуль,
которые жилет удержал и маленькую дырочку там, где не удержал… Мы потом летели на вертолете, а мама мне сказала, что сержанта зовут Данил, и что он придет ко мне в школу 1 сентября с цветами…»
Из двадцати семи человек во взводе осталось четверо. Двадцать три бойца погибли, спасая жизни детей. За совершенный подвиг Данил Бларнейский был представлен к званию Героя России,
но не получил его. Из–за ранений, полученных в ходе боя в селе Бамут, в конце весны 1995 года, Данил Бларнейский комиссован из рядов ВС в звании старшего сержанта.
За беспримерный героизм, проявленный при выполнении воинского долга во время операции в Бамуте, указом Президента Российской Федерации от 26 марта 1995 г.
Бларнейский Данил Кемалович награжден Орденом Мужества.
Все бойцы были награждены. Почти все – посмертно. Рядовой Чеклецов, которого Бларнейский вынес из под пуль, умер от ран в госпитале через двое суток. Сержант и сегодня живёт рядом с нами.
Незаметный человек, обычный гражданин своей страны. Правда, немного коробит то, что о подвиге разведвзвода Бларнейского до недавнего времени знали только военные и семьи спасённых детей.
Однако радостно, что где-то в Бамуте из поколения в поколение с благодарностью в восемнадцати семьях будет передаваться рассказ о бесстрашном взводе русских солдат и сержанте Бларнейском.
mercyr
Волчара по жизни!!!
Это тоже Россия
... Питер. Он бежал. За ним тихо ехала скорая, рядом шла медсестра, народ останавливался и аплодировал, а он бежал...
Бежал ветеран, защитник Ленинграда, переживший страшную блокаду, один уже из немногих, кто выжил, кто ПОБЕДИЛ!!!
Низкий поклон Вам ветераны от всех благодарных потомков, просто за то, что мы есть!!!! Что мы сегодня живем... Живите долго...
... Питер. Он бежал. За ним тихо ехала скорая, рядом шла медсестра, народ останавливался и аплодировал, а он бежал...
Бежал ветеран, защитник Ленинграда, переживший страшную блокаду, один уже из немногих, кто выжил, кто ПОБЕДИЛ!!!
Низкий поклон Вам ветераны от всех благодарных потомков, просто за то, что мы есть!!!! Что мы сегодня живем... Живите долго...
Sapper
......
Вадим, Вы знаете, со снежным барсом встречаться не приходилось, а вот медвежата ведут себя так же. Дети и есть дети. На Дальнем Востоке дело было. Осень. Снег выпал, а они ещё в спячку не залегли. Два медвежонка с горки катались. Мы за ними наблюдаем. Съезжают то на попе, то на спине, то на животе, и сразу же на верх и опять вниз. Дети малые, чего с них взять? А меня, накануне, угощали отварной медвежатиной. По вкусу мне напомнило мясо дикой утки. Для меня это было экзотикой, пока не увидел медвежат. Всё перевернулось в моём мировоззрении. Разве можно их убивать?
Мы потихоньку ушли, чтобы их не тревожить.
С голоду подохну, но в медведя не выстрелю.
mercyr
Волчара по жизни!!!
Лев , давай на ты? Оки? А насчет медведей приходилось сталкиваться когда несколько лет работал на трассе, на Байкале, в Якутии. У медведя в тайге врагов нет кроме человека. И добывают в основном его ради забавы или шкуры.
Мясо у мишки очень спецефично и как правило только на на гурманов, хотя по мне это одни понты это не лось, и не олень. Соответственно лупят не думая, и изначально то без мозгов, а тут еще медведя увидали и все адреналин зашкалил,
руки ходуном, ноги трясутся. А при том частенько под градусом, тут то и своих недолго пострелять, и стреляют. Короче от таких уродов одно горе. Мать подстрелят не подумав и мальцы гибнут в тайге одни. А что они мелкие могут,
у них вокруг одни враги, пока они вырастут пока сил наберутся. У нас с соседнего отряда ребята мальков подбирали по весне, совсем мелких. Те сами походу к людям потянулись от безысходности и голодухи.
Мать если жива детей-медвежат никогда не бросит это не человек. У нее мозги по другому устроены, сама погибнет, а детей спасет! Медвежки настолько мелкие поначалу были, что в картонном ящике устроились и тепло и уютно.
К осени когда выкормили отправили подальше от трассы к отшельникам в глушь, поближе к тайге, не стали в зоопарки и живые уголки пристраивать. Медведь он должен жить на свободе.
- Статус